"Анакин!" он смягчил голос, насколько мог, перед тем, как позвать.
Оби-Ван внимательно осмотрел комнату, чувствуя присутствие мальчика, как золотистый мерцающий клубок нитей Силы... Он прятался.
"Оставьте меня в покое..."
Не обращая внимания на этот полувздох-полувсхлип, мужчина подошёл к большому распахнутому окну и с неожиданной силой сдавил планку подоконника. Он не должен был злиться, но в душе поднималась буря. Черты лица непроизвольно перекашивались. Да, уж чего там... джедаи многого не должны делать, но он... он был растерян. Зол на Куай-Гона за то, что он так быстро ушёл и не закончил его собственное обучение, зол на Йоду за то, что сегодня тот торжественно лишил его падаванской косички, зол на... на себя? За то, что дал такое опрометчивое обещание, воспитывать ещё одно маленькое и рассерженное существо. Костяшки пальцев побелели. Оби-Ван удивлённо покосился на свои руки. Что ж... он хотя бы понимал мальчишку, потому что неоднократно побывал в его шкуре - кого-то покинутого и слишком юного. Но такие чувства были неуместны, потому что сам он слишком быстро повзрослел за эти дни, против своей воли, но теперь он был джедаем, чувствующим себя очень старым для того, чтобы гоняться за переживаниями малька.
Оби-Ван втянул воздух и задержал дыхание. На губах гулял неизвестный вкус напитка, которым его отпаивали после возвращения с Набу. Мужчина усмехнулся. Он слишком заплутал в своих мыслях, не грех бы и вернуться.
Во-первых... Нужно помнить, что Анакин не виноват. Потерявшийся, крохотный, впрочем, уже кое-что смыслящий в суровой жизни, не часто кидавшей его из крайности в крайность, но державшей в суровых рукавицах... это всё чудесно. Не это сотрясало всю нервную систему мальчика. Оби-Ван зажмурился, пробуя хоть что-нибудь уловить. Да... Куай-Гон. Его образ рисовался едва ли не в словах, падающих вниз вместе с дыханием, словно вода на песок. Для смешного девятилетки рыцарь стал почти отцом, Анакин верил ему... А Куай-Гон не смог сдержать всех обещаний, он просто ушёл. И, как Оби-Ван подозревал, даже не оглянулся... Суровый крик, вытянутая рука: "Оставайся там!" Довольно странно для прощания...
Анакин очень мало говорил с тех пор, как закончилась скромная церемония похорон. Да и не было возможности с ним общаться, потому что малёк дал дёру, когда немногие приглашённые стали расходиться. При произнесении речей он держался мужественно, сдерживая всхлипы, а потом Мэйс Винду сказал, что видел бегущую к дому фигурку... и, кажется, по щекам у него лились слёзы.
Оби-Ван отпустил его. Или забыл? Нет, всё-таки отпустил... потому что негоже видеть пацану, как рыдает в уголке двадцатипятилетний новоявленный джедай. Рыдает, да... круглая остриженная голова нашла, куда приткнуться горячим лбом... Йода терпеливо смотрел, как его бывший ученик цепляется непослушными руками за полы небольшой туники, и ждал, пока вся энергия выйдет с плачем. Горе было чёрным. Такие яркие краски... Оби-Ван, конечно, чувствовал себя глупо, позволив выплеснуться чувствам перед умудрённым магистром-джедаем, у которого самым действенным средством испытания была насмешка, но он... как-то узнал, вернее, почувствовал, что Йода понял - кем был для него Куай-Гон. Другом, отцом, наставником... да что там, список был слишком большим. Оби-Ван вспомнил, как в детстве разгонял дурные мысли, дёргая себя за косичку... а ещё можно было так бороться с сонливостью... а ещё...
Он потянулся к оконной створке и увидел Анакина, сидящего на песке - мальчик смотрел на небольшой водопад, устроенный в саду. Кеноби умудрился как-то пропустить тот факт, что их поселили в месте с насыщенным ландшафтом. Только фиолетовые и жёлтые пятна окон на взмывающих вверх вычурных фасадах... когда они везли тело... ох...
"Анакин, пожалуйста, зайди внутрь," - он сдержался, не показав свой гнев. С чего бы, право, ругаться - мальчишка - не иголка в стоге сена, всегда можно найти...
"Зачем? Тут... так красиво и мирно. Вода помогает мне расслабиться."
Оби-Ван не смог понять, была ли это шпилька в его адрес за то, что новый учитель не успокоил Анакина, или просто замечение. Он вздохнул. Что же... как же он справлялся с детскими страхами? Он сжимал губы крепко, даже если глаза щипало, потом пробовал взять себя в руки... а потом это, вовсе не фигурально выражаясь, делал Куай-Гон - он обнимал мальчика, и всё становилось абсолютно неважным... И теперь, перед лицом схожей проблемы, Оби-Ван пробовал не струсить и взять ситуацию под контроль.
"Дай-ка я тебе помогу..."
"Вы не хотите меня. Вы согласились меня учить только потому, что Куай-Гон попросил..."
"Постой... он попросил меня учить тебя, потому что знал, что делает. Он хотел для тебя всего самого лучшего, он ценил тебя. Ани, я собираюсь выполнить его просьбу, и буду стараться так, как... Мы должны доверять друг другу. Нам нужно..." он внезапно умолк. Оби-Ван не чувствовал, что готов ещё и для этого испытания. Сумасшедшие бои с Торговой Федерацией, дуэльная драка с ситхом, боль, пот и гнев - это всё ещё было понятно, вызывало волнение в его душе... но взять ученика? Он едва-едва вышел из шумной гвардии падаванов! Но... действительно, Куай-Гон просил его перед смертью. Он собирался сдержать обещание, чего бы это не стоило... но почему-то мужчине казалось, что вовсе не золотые горы от него потребуются. А много большее... Слава Силе, он хотя бы не будет противостоять Совету, как первоначально предполагал. "Вам не спустят," - опрометчиво заявил румянолицый рыжик своему учителю. Как печально тогда вздохнул Куай-Гон... и, однако же, он видел что-то в мальчике.
Он отбросил свой страх перемен и взглянул на замёрзшего малька. Он надеялся, что добра в его зрачках было достаточно... Течение его мыслей было бесцеремонно нарушено.
"Он... когда умирал, он вам сказал обо мне?!" Анакин повернулся к окну, и Оби-Ван увидел дорожки от высохших слёз на его щеках. Светила луна.
"Да," он просто не хотел усугублять ситуацию и пускаться в разъяснения, потому что знал - стоит только вспомнить выражение лица Куай-Гона перед уходом, и он сломается... снова. Снова, да.
"Почему?"
Вот тут уж никаких подвохов. Такой вопрос сам Оби-Ван задавал неоднократно. И неважно, что ответа он ждал исключительно от себя... "Учитель, почему меня не покидает предчувствие, что с нами полетит ещё один несуразный пришелец?" Почему Куай-Гон Джинн так отчаянно хотел, чтобы парнишку тренировали? Предвидел ли он его будущее? Знал ли он, по какой тропинке пойдёт его протеже, если не станет одним из них, одним из просвящённых, светлых рыцарей-джедаев? Загвоздка заключалась в том, что на свой вопрос Оби-Ван ответа не получил, а перед новым надо было выпутываться. Не хитрить, потому что запрещено. Говорить правду этому светловолосому...
"Потому что он знал, что ты достаточно силён, чтобы стать джедаем. Он хотел, чтобы ты жил. Во всех пониманиях этого слова - чтобы жизнь приняла тебя..."
Анакин уставился на Оби-Вана и уже не отводил мокрых глаз.
"Вы любили его!"
Оби-Ван улыбнулся в ответ на отчаянный его выкрик.
"Да, я любил его. Он был мне учителем, другом... он был единственной семьёй, которую я знал. Вот представь себе, я не видел даже матери, мне не по кому было скучать, и когда пришёл Куай-Гон...", он высунулся ещё больше, ложась животом на тёплое ещё после солнечных лучей дерево - их окна выходили на южную сторону. "Видишь ли... нам с ним было хорошо. И вовсе не потому, что всегда было всё тихо-мирно... мы могли с ним совсем расходиться во мнениях по поводу миссий, или чего-то, касающегося лично нас, но... мы всегда могли поговорить. Если что-то нас беспокоило, мы просто выпускали... оп! Чувства на волю..."
Надо же, он болтает с мальчишкой, как заправский психоаналитик из пыльных закоулков Храма! О, то ещё было мучение на школьных занятиях... Оби-Ван улыбнулся воспоминанию.
"Знаешь, какие неприятности иногда причиняет откровенность?"
Определённо, его рассказ требовал большей жестикуляции. Оби-Ван покинул свой импровизированный пост и спрыгнул на песчаную дорожку. Подошвы сапог зашуршали - приземлился он не очень удачно, но потом выпрямился, стараясь сохранить достоинство, и дошёл до садовой скамейки. Начал говорить... едва заметив, как самые интересные приключения становятся настоящим повествованием, а Куай-Гон оживает рядом с ним, одобряя... Мальчик наконец-то поднялся с холодной земли, влекомый к компаньону волнением и одиночеством. Оби-Ван забыл ту боль, которая сковала его сердце морозом не далее, как этим утром, глядя в широко распахнувшиеся глазёнки.
"А у нас тоже будут такие... поездки?" - Анакина захлёстывали противоречивые эмоции; насколько рыцарь помнил, в нём они могли жить лишь по очереди, взаимозамещаясь. Сейчас наружу проклёвывалось восхищение.
"Да, будут. Совет назначит нам миссии, которые мы будем выполнять... разные - дипломатические, боевые... И ты будешь сопровождать меня."
Анакин улыбнулся - Оби-Ван знал, что он сейчас воображает несостоявшиеся ещё приключения и битвы, разукрашивая их неуёмным воображением.
"Ани, джедаем будет стать очень нелегко. Это не постоянные... хм, поездки и развлечения. Тебе нужно будет делать огромное количество того, чего тебе вовсе не захочется..."
"Я знаю. И мои друзья... их будет всё меньше?"
"Не совсем так. Джедаи погибают в ходе миссий, Куай-Гон не был первым, но... к счастью, это всё бывает очень редко." - его посетила неожиданная идея. Он вернулся в дом уже через дверь, и принёс инструмент. "Пойди-ка сюда. Я тебя постригу."
"Вы хотите постричь меня?" Анакин засомневался, чувствуя, что самый первый шаг вовсе не будет самым ответственным.
"Сегодня ты оставишь позади всё старое и начнёшь новую жизнь..." Оби-Ван развёл колени, и мальчик сел на скамью между ними, спиной к мужчине.
"Я буду похож на вас?"
"А..." он провёл рукой по волосам, которые уже никогда не могли бы быть пострижены так. "В общем, да. Ты будешь похож на падавана. Это наш... то есть, теперь твой стиль."
Анакин снова улыбнулся, услышав, как зажужжала электрическая бритва у его уха. Оби-Ван осторожно снимал прядку за прядкой, глядя, как они сыпятся светлым покровом на тёмную ткань брюк; часть волос он стянул сзади в куцый хвостик, а возле правого уха оставил длинный локон, как основание для будущей косички. Закончив, Оби-Ван полез в карман и вытащил оттуда резинки, перехватывавшие раньше его волосы, и укрепил причёску мальчика.
"Магистр Куай-Гон научил меня этому, когда я стал его падаваном... Он даже косичку мне переплёл своими волосами. Он сказал, что будет со мной везде, куда бы я не попал... И знаешь что? Когда мы вернёмся домой, я покажу её тебе. Надо будет вплести пару прядок в твою..."
"Серьёзно?" глаза Анакина засияли, когда он повернулся к новому учителю. "Правда сделаете?"
"Куай-Гон хотел бы."
Мальчишка с лихвой отблагодарил его возникшей преданностью.
"А что, все падаваны хранят свои срезанные косички?"
Оби-Ван усмехнулся.
"Да... думаю, что да. Они для нас вроде символа проделанной работы..." он снова втянул воздух полной грудью перед тем, как продолжить. "Для мастера особая честь - состричь косичку после того, как ученик пройдёт все экзамены и главные испытания, но я... в моём случае это был Йода, потому что Куай-Гон не мог..." мужчина остановился, коря себя за свою ошибку - он мог расстроить Анакина, и себя разбередить заново. Внезапно маленькая ладошка накрыла его сжимающийся кулак.
"У вас есть теперь я. Я... я не стану Куай-Гоном, я не смогу, но... вы не один."
Оби-Ван поразился этому неожиданному порыву. Оказывается, можно учиться и у учеников - мальчик был слишком добр с ним, хотя за короткое время приобрёл и потерял гораздо больше него самого.
"Я думаю, он был прав. Мы будем друзьями."
Анакин недоумённо посмотрел на него, а потом включил крохотную лампочку любопытства. Оби-Ван начал объяснять.
"Считается, что пара учителя и падавана будет крепкой, если старшему есть, чему учиться у младшего. Ты только что помог мне понять, что как бы тяжело не было на душе, что бы мы не потеряли, мы никогда не будем одни. Всегда будет кто-то, кто утешит нас или позаботится от всего сердца, даже если мы не знакомы... или не знаем об этом. В твою жизнь так много было привнесено, что ты... справился с этим, и, пожалуй, не оцениваешь себя." он закусил губу. "Пускай я сам больше не падаван, но мне нужно узнать ещё больше, чем я думал..."
Оби-Ван погладил Анакина по голове, пропуская через пальцы коротенькую, наспех завязанную косичку. "Я буду стараться, я обещаю выучить тебя. Так хорошо, как только смогу." он крепко обнял юнца, и впервые после ухода Куай-Гона почувствовал, как в нём затеплилась надежда, а сердце, едва стучавшее до того, оттаяло. Надежда была похожа на рождение чего-то, что он станет более достойным, чем ожидал... и поможет кому-то, глубоко симпатичному ему. Анакин снова начал плакать - Оби-Ван почувствовал, как туника становится мокрой; мальчик зарылся лицом в шершавую ткань. Его собственные ощущения угрозы и сомнения, исходящих от голубых глаз, быстро капитулировали - когда джедай стирал слёзы с щёк своего падавана. Конечно, горе было ещё очень сильно, но... им пора было двигаться - не важно, навстречу к чему, но вместе.