"Буря начинается, Ани! Иди скорее в дом..."
Анакин очнулся от тонкого, беспокойного сна. Голос старой Джиры всё ещё звенел у него в ушах. Он часто его слышал - продавщица палли была ему верным другом, несмотря на огромную разницу в возрасте, но почему-то другие моменты их общения ему не снились - только обрывочные куски: её предупреждение, жёлто-серые тучи на горизонте, ветер, набивающий песок во все щели, огонь... Его передёрнуло. Огонь был самым худшим видением, что приходило к нему. Он словно был частью этой бури, и вместо урагана на землю спускался дождь из языков пламени. Его лицо...
- Ты в порядке?
Юноша едва не подпрыгнул, пребывая в хитросплетениях сна, потом совладал с собой и мысленно выругался. Как надо было потерять контроль, чтобы не почувствовать чьего-то присутствия, да ещё столь сильного и характерного для Кеноби?! Когда, интересно, Учитель вошёл в их маленькую комнату? "Фокусируйся. Чувствуй!"
- Я в порядке, - он утвердительно кивнул. - Это... просто кошмары.
- Я понял. Тебе стало хуже в последние месяцы?
Пожалуй, не было смысла спорить. Анакин был падаваном Оби-Вана уже несколько лет, и накрепко затвердил одну истину (иногда он склонен был думать, что только её) - нельзя было лгать Учителю, потому что - читая по глазам или душе? - он так или иначе узнает всю правду. Врать он вообще не любил, и никогда не умел, поэтому смешался.
- Э-э... да. Мне хотелось бы... А вообще, что они значат?..
- Я не могу ответить тебе, Анакин. Ты почти ничего мне про них не рассказываешь.
Он начал было фразу: "Я не помню..." и осёкся. Были ведь способы, которыми джедаи восстанавливали видения, но... парень упрямо мотнул головой, словно стыдясь; ему не хотелось вспоминать весь свой сон в присутствии Учителя. Что-то определённо было не так. Кеноби строго смотрел на него.
- Анакин!
- Это просто сны. - он заупрямился.
- Что значит "просто сны"? С твоим талантом не стоило бы игнорировать...
Конец его реплики ученик уже давно знал едва ли не наизусть. Поначалу было здорово, что его хвалили за быстрые успехи, говорили ему, что он особенный и ему предначертано изменить ход событий в Галактике, вернуть мифическое равновесие в Силу, но теперь иногда ответственность преследовала его, словно (большое пыльное облако?) невиданная тяжесть. Помнится, на одной из лекций он был поражён, когда узнал, какие противоречия в давлении очень сильны, например, на дне морском. И что рыбёшка, которая живёт среди водорослей и хребтов великих океанов, может запросто лопнуть, поднявшись к поверхности воды. Соль на губах... да, соль. Будучи маленьким, Скайуокер не знал, что такое "рыба", и что такое "плавать". Но он очень даже представил себе ощущения обитателей глубин. Угу, он Избранный. Но не до такой степени же, что каждый будет тыкать ему в глаза его долгом... и так очень много всего. Джедай не знает ненависти. Не знает любви. Не знает чувств вообще!!! Ну что такое, в самом деле - будто его перестали звать Анакином Скайуокером и он превратился в незнакомца по кличке "Избранный" - кого-то, кому не докучают кошмары, кого-то без друзей и родных, кого-то, кто не просыпается в холодном поту и не кричит от ужаса, и ему не надо, чтобы его успокоили и сказали, что всё в порядке.
Всё, хватит. Он большой малый, ему пятнадцать лет, и в любом случае он слишком стар, чтобы в его комнате поставить ночник. Или приходить... приглядывать за ним.
Большой, да. Слишком большой для своей тоски по дому. Кто будет скучать по куску камня и песка, обожжённому двумя солнцами... такому, как Татуин?
Именно. Большой. Для того, чтобы скучать по матери... он уже вырос.
А вот и ошибка! Её лицо всплыло из темноты - он помнил морщинки, печальную улыбку, большие карие глаза, ласковые прикосновения...
- Анакин!!
В голосе Кеноби скользило настоящее беспокойство. Что-то он не помнит, когда Учитель в последний раз выходил из себя. Парень очнулся, понимая, что Кеноби держит его за предплечья и уже готов встряхнуть, и не понял его отталкивающего движения. Смутился. А потом сообразил, что джедай вовсе не толкает его, а ловит, влекомого странным порывом, заставившим вскочить с постели...
- Простите... - тыльной стороной ладони он вытер лоб. - Я... очень устал. Спать хочется.
- Скажи мне, что ты видел! - в беспокойстве Кеноби переставал вести пространные беседы и рубил слова отмашками, как на ринге или в бою. Анакин снова потряс головой - не в отрицательном жесте... он просто не знал, что сказать. И поэтому чувствовал себя разбитым.
- Моя мать. Я помню. Но я не знаю, как...
Оби-Ван отпустил его, и несколько минут провёл в апартаментах, делая вид, что очень занят своими делами - пока Скайуокер снова не соскользнул в зыбкий сон, ворочаясь и хмуря светлые брови...

Опять Татуин.
"Шторм идёт, Ани. Иди-ка ты домой, малыш?.. купишь фрукты завтра. И Шми будет рада..."
Он стоит посреди пустыни и слышит голос... прислушивается, оборачивается, щурясь - ищет его обладательницу, но никого не находит. Он совсем один. Ещё минуту назад рядом была Падме, он держал её за руку, но вот - особенно свирепый порыв ветра, и образ девушки стёрся, будто засыпанный песком. Он не может её найти. Он ощущает биение её пульса, как будто в его груди невероятным образом в унисон забились два сердца, он знает, что она жива... но в поднимающейся буре он её потерял. Перед ним - пустоши Дюнного моря, и... в самом деле, песок чисто внешне напоминает воду своими передвижениями, и его ноги уже - по колено в бархане... двигаться трудно. Пыль, камешки, угрожающие смерчи - всё это двигается на него, а он стоит неподвижно и смотрит. Он знает, что за преградой его ждёт корабль, и что он уже попал в безжалостные вихревые потоки... может быть, Падме ушла туда? Может быть, и его там ждут?
Он ещё на что-то надеется, с помощью Силы нащупывает путь к спасательному маячку, как вдруг - огромное облако изрыгает из себя обломки металла, бывшие когда-то космическим кораблём... королевским?.. Он слышит крик, и шторм подступает к нему вплотную.
Анакин оглядел зал для медитаций. Больше никто не потревожен. Это хорошо. В первый период обучения он только пробовал себя в Силе, ощущал других живых существ, как тёплые золотые клубочки, и обращался к ним так неосторожно, так тянул на себя тонкую сетку, что половина других студентов в Храме слышали это... и смеялись над ним, пробовали помочь его неуклюжести. Но Анакин был горд не по годам. С чего это они взялись его учить?.. когда ребята помладше проделывали трюки, которым ему оставалось только завидовать, ему при всей его одарённости становилось не по себе. Хорошо, надо учиться единению с товарищами, но... какого ситха они так дружелюбно себя ведут? На их улице его бы уже давно засмеяли... Он пробовал подружиться с соучениками, и даже рассказывал им истории - которыми мать утешала его, но те, кто постарше, недоумённо чесали в затылке и уходили с импровизированных сборищ. Йода отсоветовал ему это делать, мягче, чем обычно заканчивал свои наставления: "Сердце у тебя доброе, Скайуокер, ммм? Но для места этого странное. Полагаемся на магистров здесь, и если беда придёт, знаем, что помогут они. Не истории. Надежда, мм? Не мечты, хе! Уясни."
Он старался. Он перестал приставать ко всем и рассказывать байки малышам... он перестал тревожить каждого джедая в звёздной системе, входя в контакт с Силой. Налицо был прогресс.
Все три недели, которые прошли с того момента, как Оби-Ван разбудил его - ещё никогда он так не был рад видеть Учителя, признался потом себе юный Скайуокер - он был полон решимости запомнить хоть один сон от начала и до конца, чтобы потом предаться размышлениям и всё разложить по полочкам. Если бы их можно было объяснить, они бы перестали быть такими страшными - точно так же в глубоком детстве Анакин пугался неясных очертаний в углу комнаты... а они были всего лишь частями дроида, не собранными вместе. Вернее, дело было не так - он собрал-таки маленького уборщика, но забыл выключить, и ночью машина заработала, ударилась о стену - Анакин проснулся, ему казалось, что кто-то надсадно дышит рядом... Мама пришла, зажгла свет, и вместе они разобрались с...
Он краем глаза заметил, что студент постарше смотрит на него. Ишь, какой внимательный... с другой стороны, в зале для медитаций нельзя было думать о маме. Они все что-то чувствовали. И кому-то это могло не понравиться.
Из того, что Анакин помнил, он составил схему. Во-первых, ему всегда снился Татуин, и всегда надвигалась буря. Во-вторых, постоянно присутствовала Джира, и с небольшими вариациями она предупреждала его о том, что ему грозит - совсем как в тот день, когда магистр-джедай Куай-Гон, Джар Джар и Падме впервые явились в Мос Эспа. В-третьих, он всегда что-то искал... и не знал, что. Остальные же части сна рассыпались... менялись, как стёклышки в калейдоскопе. Иногда в нём присутствовала Падме. Иногда он о ней не думал... а, как выяснилось, он ни о чём не был способен так долго думать, как об этой прекрасной девушке. Воистину, она владела его мыслями, ибо если он не вспоминал о ней пару дней, то чувствовал себя слегка опустошённым. Оби-Ван почти никогда не показывался в его видениях, хотя однажды подошёл к ученику, взял его за руку и, стиснув зубы, повёл прямо в эпицентр шторма... Из татуинских персонажей он мог перечислить Уотто и Себульбу. Порой ему являлся Китстер, рассказывал о ком-то, кого он знал, сплетничал и корчил рожи. Ребята из Храма могли быть... но они скорее становились частью ландшафта, бездеятельные и слишком занятые в упражнениях с Силой.
Куай-Гон занимал большое место в его снах... но очень редко Анакин мог сосредоточиться на высокой фигуре в потёртом плаще, и ясно сказать, что он делает. Всё, что он мог вспомнить, это повторяющийся из раза в раз окрик, который он слышал и в реальной жизни: "Ани, ложись!" Мальчик был рад, если старый рыцарь присутствовал, потому что чувствовал поддержку, исходящую от него. Он ничком бросался на песок, и буря проходила над головой. Если же не было никого, то она обжигала, уничтожала, сворачивала в клубок, калечила...
Татуин. Шторм. Джира. Поиск. Он искал... но кого? Или что?

Далее.