Оби-Ван услышал ссору ещё до того, как шагнул за порог обеденного зала, а уж великая Сила дрожала... как тщательно сдерживаемый хохот в горле у магистра. "Бульк, бам, звяк!!" Явно переворачивались столы, гремела посуда - спросить бы у поваров, небьющаяся, походная? Люди и инородцы в Храме слишком привыкли к размеренности. А он не смог изменить мир, поэтому изменил себя... и сейчас, разбирая на ноты сердитые крики маленьких мальчиков, чувствовал - Анакин должен быть в сердце возмущения. Джедай припустил рысцой через ряды мирно жующих.
Бэнт заметила это движение, хотя саму схватку лицезреть не могла, и вздохнула - мальчишка Скайуокер ежедневно пробовал терпение своего Учителя на растяжимость. Со своим мастером она не могла бы так поступать, о нет, но... Такую драку нельзя спускать даже Избранному. А ей - нечего вмешиваться. Девушка подцепила вилкой аппетитный кусок, который не очень-то торопился в горло.
Мэйс Винду добрался до дерущихся и пыхтящих детей быстрее. Он запустил мускулистую руку в клубок мелькающих тел, и извлёк из него Анакина, крепко схватив за ремень. Встрёпанный и зарёванный Скайуокер был похож на распятого котёнка - всеми четырьмя конечностями он рвался продолжить бой, но был ещё слишком мал, чтобы отбиться от заместителя главы Совета.
- Это, кажется, твой, - прогудел Мэйс, водружая Анакина в вертикальное положение перед сапогами его Учителя. Если обычно детские склоки приводили его в добродушное состояние, то теперь едва ли не презрение скользило в налаженном гитарной струной басе. Оби-Ван чувствовал его недовольство. И, конечно же, покраснел - он не был достаточно взрослым, чтобы не полыхать ушами за каждый нагоняй от высокого начальства. На самом деле он ежедневно сомневался в том, что может за собой уследить - а разве не вменена ему в обязанности забота о девятилетней оторве? Глядя на Кеноби, можно было подумать, что у него болят зубы. Тем не менее он вдохнул поглубже - так, что закололо в лёгких, и скроил угодливую физиономию.
- Спасибо, сэр. Я... разберусь с ним где-нибудь ещё, вы позволите?
Конечно, Винду позволил. Он вообще симпатизировал бывшему ученику Куай-Гона.
Ну смеяться ему или плакать? Анакин вздрогнул, когда закаменевшая рука Учителя вроде бы благополучно миновала воротник и легла на плечо.
- Я могу объяснить, правда! - не переводя дыхания, заныл он, едва Оби-Ван двинулся к выходу, не встречая на пути сопротивления. Мальчишки встали с пола, успев испробовать его спинами и локтями, и пялились на Скайуокера с лёгкой враждебностью. - Я...
- Придержи язык. - Кеноби шёл не так быстро, как спешил проникнуть в обеденный зал, но всё же Анакину пришлось почти бежать, чтобы приноровиться к его широкому шагу. Он совсем запыхался, когда они ввалились в келью. Дверь захлопнулась с зловещим шелестом.
- Итак, падаван, можешь начинать. Говори.
- А... ну... другие мальчики. Мы с ними разговаривали о семьях. Когда я рассказал им, что не знаю отца, что его совсем у меня не было, Лезикс пошутил. Он сказал, что, может быть, моя мама просто не знает, кто он был. Из тех пиратов, что постоянно толкутся на Татуине. Я потребовал, чтобы он взял свои дрянные слова обратно, а он... о-отказался, и я толкнул его. Он меня ударил в нос. Дальше было больше...
Оби-Ван снова глубоко вздохнул. Практика показывала - так расслабляются напряжённые плечи. Он встал на колени перед стриженым курносым парнишкой, который вот-вот был готов удариться в плач от мировой несправедливости, и заглянул в пасмурные глаза.
- Ему не надо было так говорить. Но и ты, когда ввязался в драку, поступил глупо. Лезикс и думать забыл о твоей семье, а агрессию помнит. Размахивая кулаками, многого не решишь, и чужого мнения не изменишь.
- Да, Куай-Гон мне сказал.
Иногда годы уходили на удивление легко. Учителя больше не было с ними - в комнате стало теплее от одного только упоминания о нём. Мудрый магистр, любимый. Мальчишки же во все времена оставались одинаковыми. И у него были проблемы с...
***
Шестнадцатилетний рыжий подросток прокрался в комнату, нянча руку со свежим лазерным ожогом. Он старался идти тихо.
- Ну-ка, падаван, остановись!
Он застыл. Сердце ухнуло в желудок.
- Где ты был и что ты делал?
- Нигде и ничего, - как на духу, солгал Оби-Ван. С одной стороны, врать Учителю строжайше запрещалось, а с другой... его ещё никогда не подвергали допросу. Так что он среагировал автоматически. Тяжёлая рука обвила его плечо и развернула к высокому длинноволосому мужчине. Он был поджар, спокоен - и устал; глаза от нехватки сна покраснели. Хотя зрачки сердито засверкали, едва Куай-Гон заметил свежий ожог на юношеской гибкой руке.
- Очень странно. Твоё "ничего" увенчалось этим?
- Я... э-э... готовил. В кулинарии тоже бывают... несчастные случаи, - кадык заходил по его шее. Оби-Ван всё глубже и глубже погружался в свою ложь. Его речи назывались именно так, потому что не приукрашивали правду... и не виляли.
- Падаван! Я бы мог наказать тебя за враньё.
Он опять переглотнул, не переставая топтаться на месте. Выходило по-сихски неудобно. Куай-Гон несколько раз позволял себе его отшлёпать, и порой драл уши за невзгоды-непогоды, но ничего тяжелее своей широкой длани на Кеноби не поднимал. Мальчик согласно кивнул. Ему было страшно.
- Итак, друг мой, почему бы тебе не рассказать мне, каким образом ты ввязался в драку, и почему счёл нужным выхватить своё оружие? И раз уж мы об этом беседуем, порадуй меня новостью, кто смог скрестить с тобой мечи.
- Я... обедал в зале с Бэнт и Рифтом. Вернее, даже ещё не успел поесть, а шёл к месту с подносом, ребята мне заняли... - его речь стала сбивчивой. - Брук Чан всячески выделывался, а потом подставил подножку. Я упал, ребята вскочили, и он... рассердился.
- Дай-ка мне разобраться! - Куай-Гон не спускал глаз с ученика. - Брук нарочно сбил тебя с ног?
Оби-Ван опять кивнул, совсем повесив голову. Его Учителю, наоборот, становилось всё интереснее.
- Почему?
- Он злится на меня. Он считает, что не я должен был стать вашим падаваном. А он.
- Такой прохвост? - улыбнулся в усы Куай-Гон.
- Ну... я сказал друзьям успокоиться, и сел к ним за стол. Мы, честно, старались не обращать внимания. На этот раз поели. Мне показалось, что вокруг была такая тишина... Я встал, собрался идти в класс. Брук догнал меня и начал тузить. Я развернулся, ударил его, началась драка...
- О да, это нарастает, как снежный ком.
- А когда он оказался сверху, то вытащил свой лазерный меч и стал им размахивать. Так что мне осталось только вытащить мой. Вот и всё.
Джинн чувствовал, что уставший юноша кое-что скрывает. Он решил испытать правду с помощью Силы. И был весьма удивлён, узнав, что кто-то из магистров вмешался в жаркий мальчишеский бой.
- Думаю, есть что-то ещё, - твёрдо произнёс он. - Продолжай.
- Учитель Галлия нашла нас там. Пока всё это не переросло в смертоубийство...
- И что она сказала?
- Ну... я процитировал. Она сгребла в охапку Брука, и, кажется, даже чуть руку на него не подняла. Потом велела нам остыть и топать по кельям. Да... и ещё... забрала наши мечи.
Зелёные глаза распахнулись, сна как не бывало. Куай-Гон взглянул на ремень Оби-Вана - знакомой вещицы на нём не качалось.
- Быстро, со мной.
Кеноби явно было неудобно, но - то ли болела рука, то ли решимость испарилась вместе с начатой ложью, но он последовал за своим Учителем. Тот был сердит - настолько, что привёл мальчика к келье, которую Брук делил со своим мастером. Куай-Гон решительно постучал, и вскоре увидел юношу: нескладного и более высокого, чем его падаван.
- Учитель дома?
- Нет, сэр.
- Хорр-рошо, - Куай-Гон помнил, как сам изучал наступательную тактику, поэтому не дал мальцу много времени на размышления, а крепко ухватил за падаванскую косичку и выволок в коридор. Он успел заметить взгляд - Брук так ненавидел Оби-Вана, что оставалось только незанятой ладонью всплеснуть.
Соль - конечно же, не сахар. Джинн привёл юношей в тренировочный зал, несмотря на протесты Чана и сопение оппонента. Они бы не осмелились спорить с магистром, а выхода он им не собирался оставлять.
- Юный Чан, я надеюсь, ты найдёшь корни своей злобы глубоко в сердце. Потрудись это сделать. Оби-Ван, я тебе всё сказал ещё у нас. Ты знаешь, что делать. Да пребудет с вами великая Сила. И чтобы я вас обоих не видел, пока вы не решите проблему раз и навсегда! - он втолкнул их в полутёмное огромное помещение, закрыл за ними дверь, услышал торопливый перестук шагов и улыбнулся. Всё-таки психология пригодилась. А мальчишки всегда останутся никудышными бойцами в минуту гнева...

Далее.